Серию передач Лилии Виноградовой «Концертмейстер. Мастер концерта», посвященную юбилейному концерту Российской Гильдии пианистов-концертмейстеров завершают выступления молодых музыкантов и специальных гостей вечера, а зажигательный Левон Оганезов в самой умопомрачительной манере рассказывает о том, чем отличаются вокалисты по половому признаку, и почему с баритонами работать приятней всего…
9 декабря в Камерном зале Московской филармонии состоялся концерт, приуроченный к 10-летию со дня основания Российской Гильдии пианистов-концертмейстеров. С самыми яркими номерами перед гостями вечера выступили члены Гильдии и их солисты: вокалисты и инструменталисты, юные концертмейстеры и специальные гости – пианистка Екатерина Мечетина и скрипач Евгений Стембольский, виртуоз-домрист Евгений Волчков и пианист Левон Оганезов…
Лилия Виноградова приглашает на очередной концерт из цикла «Концертмейстер. Мастер концерта» в Камерном зале Московской филармонии. Вы услышите трио великолепных музыкантов – Мариеи Федотовой (флейта), Петра Кондрашина (виолончель) и Юрия Мартынова (хаммерклавир, фортепиано)…
Лилия Виноградова вновь приглашает всех радиослушателей в Камерный зал Московской филармонии, где 21 октября 2013 года состоялся очередной концерт цикла «Концертмейстер. Мастер концерта». Участники вечера – сопрано Ольга Полторацкая, пианистка Татьяна Федосеева, скрипач Алексей Лундин и виолончелист Феликс Коробов – исполнили изысканную программу из произведений Прокофьева и Рахманинова…
5 октября в Москве впервые прошла общегородская акция – «Ночь музыки», участником которой стала и Московская филармония. В поздний час на сцене Камерного зала выступили молодые артисты – Кирилл Кравцов (скрипка), Андрей Усов (альт), Алексей Толстов (виолончель) и Вячеслав Грязнов (фортепиано), которые представили программу из сочинений классиков и романтиков…
Ведущая концерта – поэт и музыкант Лилия Виноградова предложила музыкантам и гостям вечера не только погрузится в необыкновенное ночное созерцание музыки, но и вместе поразмышлять о тонкостях профессии концертмейстера. Сегодня она представляет запись этого концерта в своей авторской программе «Концертмейстер. Мастер концерта».
Автор и ведущая цикла радиопрограмм «Концертмейстер. Мастер концерта» Лилия Виноградова представляет необычную серию передач в формате музыкальной гостиной и приглашает всех в Камерный зал Московской филармонии…
Гостями первого вечера стали – солист Большого театра Максим Пастер (тенор) и дипломант международного конкурса концертмейстеров Людмила Бурова (фортепиано), исполнившие программу из произведений Чайковского, Булахова, Тости, русских и украинских народных песен.
В повторной беседе с Лилией Виноградовой старейший концертмейстер и профессор Российской академии музыки имени Гнесиных Мария Наумовна Бер рассказывает о своем преподавательском методе. Что играть, кого слушать, на что обращать внимание в работе – на эти и многие другие вопросы она отвечает в программе…
О том, чем занимается концертмейстер балета, в беседе с Лилией Виноградовой рассказывает концертмейстер Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко и доцент кафедры хореографии Института современного искусства Ольга Соколова…
О ликах пианизма и концертмейстерского искусства Лилия Виноградова беседует с исполнительным директором Российской гильдии пианистов-концертмейстеров – пианисткой и педагогом Ольгой Бер и ее мамой – профессором РАМ им. Гнесиных Марией Наумовной Бер…
Ближайшие выпуски программы «Концертмейстер. Мастер концерта» посвящены легендарной Лие Абрамовне Могилевской. В телефонном интервью Лилии Виноградовой выдающийся концертмейстер Большого театра делится уникальными подробностями своей творческой биографии, раскрывая суть профессии, в которой она достигла колоссальных вершин…
К 25-ти летию творческой деятельности Дмитрий Маликов выпустил альбом под названием «25+», в который вошло 14 треков, среди которых есть несколько песен на стихи его давней подруги и постоянного соавтора – поэтессы Лилии Виноградовой.
В гостях у Лилии Виноградовой – известный искусствовед, художественный и музыкальный критик, заслуженный деятель искусств России – Андрей Андреевич Золотов. Беседа посвящена теме: Георгий Свиридов – пианист и концертмейстер…
В гостях у Лилии Виноградовой – пианистка, продюсер и организатор проектов в области музыки и оперного театра, генеральный директор Российской Гильдии пианистов-концертмейстеров и генеральный продюсер «Агентства Музыкального Театра» Мария Баранкина и премьер Камерного музыкального театра имени Бориса Покровского – народный артист России Алексей Мочалов. Вместе они образуют не только творческий, но и семейный дуэт…
О своем пути в концертмейстерство, судьбоносной встрече с Важей Чачавой и значении исполнительского опыта в беседе с Лилией Виноградовой рассказывает концертмейстер театра «Геликон-опера» – Михаил Егиазарьян…
Гость Лилии Виноградовой в студии радио «Орфей» – молодой, но чрезвычайно одаренный и современный музыкант – Тихон Хренников, абсолютный тезка и правнук легендарного советского композитора…
Евгения Кривицкая – не только замечательная органистка, но и крупный музыкальный теоретик, доктор искусствоведения, автор монументального труда «История французской органной музыки», главный редактор журнала «Музыкальная жизнь». В беседе с Лилией Виноградовой она рассказал о том, почему без концертмейстера солисту никуда…
В гостях у Лилии Виноградовой – известный искусствовед, художественный и музыкальный критик, заслуженный деятель искусств России, действительный член и вице-президент Российской академии художеств – Андрей Андреевич Золотов…
Анна Скибински – солистка La Scala, New York City Opera, Deutsche Oper Berlin и других крупнейших театров, считается одним из самых востребованных колоратурных сопрано в мире. Сегодня уже трудно поверить в то, что будущая звезда оперы начинала свою карьеру пианисткой. О том, как она перевоплощалась в певицу, и как менялось ее отношение к концертмейстерскому искусству, она рассказывает Лилии Виноградовой…
Радио "Орфей". Цикл программ "Мастер концерта". Екатерина Ганелина: «В наше время все музыканты останутся без работы, если они не будут играть в ансамбле...»
В студии радио «Орфей» – пианистка, бессменный концертмейстер Хиблы Герзмавы и преподаватель кафедры концертмейстерского искусства Московской консерватории – Екатерина Ганелина. О том, как получается идеальный ансамбль, она рассказала Лилии Виноградовой…
На этой неделе о мастерстве концертмейстера в программе Лилии Виноградовой размышляют участники известного фортепианного дуэта, лауреаты международных конкурсов – пианисты Ирина Селиванова и Максим Пурыжинский.
Этого пианиста хорошо знают любители камерно-инструментальной музыки. Бессменный участник «Московского трио», он уже много лет выступает в составе прославленного коллектива, завоевавшего широкую популярность и у нас в стране и за рубежом. Встречайте, в гостях у Лилии Виноградовой – профессор Московской консерватории Александр Бондурянский…
В студии радио «Орфей» представители Молодежной оперной программы Большого театра – ее художественный руководитель, известный вокальный педагог и менеджер Дмитрий Вдовин и ведущий пианист-репетитор Екатерина Вашерук. О том, чем сегодня необходимо обладать современному интернациональному музыканту, и почему идти в концертмейстеры это почетно, они рассказывают в беседе с Лилией Виноградовой.
В гостях у Лилии Виноградовой – авторитетный и очень опытный концертмейстер Людмила Васильевна Курицкая. О том, как становятся хорошими концертмейстерами, и чем ценна работа с певцами, она рассказывает в программе…
Об искусстве творить в ансамбле размышляют знаменитые музыканты – виолончелист Денис Шаповалов и пианист Александр Вершинин, чей блистательный дуэт известен любителям музыки по всему миру. В этом году артисты отмечают пятнадцатилетие совместной творческой деятельности. О том, как уживаться вместе, и почему человеческие отношения важнее профессиональных качеств, они рассказывают в беседе с Лилией Виноградовой.
Выдающегося оперного концертмейстера Большого театра Лию Абрамовну Могилевскую вспоминает примадонна Большого театра, а ныне управляющая его оперной труппой – Народная артистка СССР Маквала Касрашвили.
В гостях у Лилии Виноградовой музыковед и видный музыкально-общественный деятель, главный редактор журнала «PianoФорум», доктор искусствоведения и профессор Московской консерватории – Всеволод Задерацкий.
Гостья Лилии Виноградовой – великая артистка мировой и российской оперы, исключительно одаренная драматическая актриса, гордость нашего отечества – Елена Васильевна Образцова. Программа посвящена бессменному и любимому концертмейстеру певицы – выдающемуся Важе Чачаве.
В гостях у Лилии Виноградовой в студии радио «Орфей» известный музыкальный и семейный дуэт – заслуженный артист России, солист и первая скрипка камерного оркестра «Виртуозы Москвы» Алексей Лундин и его супруга – концертмейстер Московской консерватории Татьяна Федосеева. О том, что такое творить в ансамбле они знают не понаслышке.
Премьера авторской программы Лилии Виноградовой на радио «Орфей».
3 мая на радио «Орфей» стартовал новый цикл передач, который уже несколько месяцев готовила Лилия Виноградова вместе с известным музыкальным продюсером Марией Баранкиной, при участии продюсерского центра «ПРОФИ».
Программа будет выходить в эфир регулярно и расскажет обо всех тонкостях и нюансах профессии концертмейстера, которыми поделятся известные музыканты, представляющие различные стили и направления.
Гостями студии первой передачи стали известный концертмейстер и продюсер, директор Московского театра «Новая опера», а также основатель Арт-проекта «ТенорА ХХI века» Дмитрий Сибирцев, солист Большого театра и лауреат международных конкурсов Максим Пастер и солист Московского театра «Геликон-опера» Михаил Давыдов.
Лилия Виноградова вместе с известным музыкальным продюсером Марией Баранкиной, при непосредственном участии продюсерского центра «ПРОФИ», готовят новый проект для радиостанции «Орфей». Программа под рабочим названием «Живой Звук» предложит слушателям эксклюзивное ток-шоу, гостями которого впервые станут испонитель и его концертмейстер. Ведущая эфира Лилия Виноградова займется «исследованием» уникальных творческих союзов солиста и аккомпаниатора.
— Это новая и крайне интересная, на мой взгляд, тема, — призналась Лилия, — публика отлично знает певцов или танцоров, но люди, аккомпанирующие им всегда находятся в тени. А их судьба, порой, выглядит не менее интригующе, чем судьба «звезды». В новой программе на радио «Орфей» мне захотелось побеседовать с людьми, чьи творческие союзы завязаны на тандеме «концертмейстер-исполнитель». Подобные взаимоотношения таят в себе невероятные повороты судьбы, взлеты и падения, все то, что остается за кулисами концертных залов.
По задумке авторов, речь пойдет не только о представителях классических жанров (оперы и балета), но также джазовых и фольклорных музыкантов.
Радиостанция «Культура», вещающая на частоте 91,6 FM, в лице Лилии Виноградовой, обрела специального корреспондента в Италии. Международный радиомост «Диалог Культур» рассказывает о ярких событиях российской культуры, происходящих за рубежом. Гастроли отечественных театров, концертные выступления российских исполнителей, художественные выставки русского искусства – хороший повод для живого рассказа в эфире. Лилия Виноградова с большим энтузиазмом отнеслась к новой для себя ипостаси радиожурналиста, вещающего по телефону с места событий. Передача выходит каждое первое воскресенье месяца в 19 часов 05 минут.
— Мир русских культурных событий необычайно насыщен, — рассказывает Виноградова, — интерес народов двух стран к культуре друг друга не ослабевает. Взаимодействие организаций и деятелей искусства наших стран за последние годы стало еще интенсивнее к большому удовольствию российской и итальянской публики. Тем интересней лично мне рассказывать об этом в эфире радио «Культура».
В ноябре и декабре 2012 года специальный корреспондент Лилия Виноградова уже выходила в эфир, а в 2013 году это сотрудничество будет продолжено.
4 декабря 2011 года в десятичасовом утреннем эфире радио «Маяк» состоялась беседа Лилии Виноградовой и Анжелики Агурбаш с ведущими Марией Бачениной и Кириллом Радцигом. О творческом тандеме поэтессы и певицы, о знаменитых друзьях и секретах создания музыкальных шедевров, о женской дружбе и многом другом, во время разговора в теплой атмосфере радиоэфира. Слушать обязательно!
«Быть женщиной - великий шаг, сводить с ума - геройство...» И песни, и стихи, и просто красивые слова. И все это — для НИХ... То есть для вас. В общем — для ЖЕНЩИН.
Ведущий программы — Николай Тамразов. Гостья программы — Лилия Виноградова.
Гостья программы - русская женщина, долгие годы живущая в Италии, дочь замечательного радиожурналиста и друга автора прграммы Дианы Берлин Лилия Лилия Виноградова, поэт, переводчик, музыкант. Но прежде чем начать разговор о том, что связано с музыкой, поэзией, книгами, новыми проектами, хотелось бы поговорить о другом. Почему случилось так, что в 89-м году, когда, казалось бы, в стране наступило время горбачевских перемен и гласности, она уехала в Италию?
- Помню, в 85-м году мы напечатали твои стихи в журнале "Юность"...
Лилия Виноградова: Это была моя первая публикация в легендарном журнале "Юность", такая громкая, яркая; это была огромная честь, это было очень здорово...
- В 89-м году ты уехала в Италию, не зная ни итальянского, ни французского языка...
Лилия Виноградова: Французский я как раз знала; но я никогда не говорю, что "я уехала в Италию": по сути, я никогда не уезжала, классической иммигранткой в обычном понимании этого слова я себя никогда не считала и таковой, собственно, никогда не являлась. Просто так сложились обстоятельства моей жизни. В 89-м году еще существовал Советский Союз, но у власти уже был Михаил Горбачев, в стране начались перемены. Так сложилось, что с пятнадцати лет я пишу тексты для песен наших всевозможных групп, певцов, и к 89-му году я была уже довольно известным автором текстов...
- Ты ведь окончила Гнесинку?
Лилия Виноградова: Да, я окончила Государственное музыкальное училище имени Гнесиных, отделение историко-теоретико-композиторское (так называемое ИТК), а потом поступила в Литературный институт имени Горького, в семинар к Евгению Михайловичу Винокурову, автору замечательной песни "Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой"...
- По представлению журнала "Юность" он получил в свое время Государственную премию. Но вернемся в Италию...
Лилия Виноградова: Я тогда работала с разными популярными исполнителями и коллективами и, в частности, с ленинградской группой "Форум". Группа была очень популярна, ее солистом был Виктор Салтыков, потом - Сережа Рогожин... Я написала много текстов, часто ездила с ними на гастроли по стране. И как-то во время гастролей мы познакомились с итальянским продюсером, дамой, которая попросила меня посотрудничать с начинающей группой - написать им несколько текстов. Я попробовала (к тому же - сейчас смешно вспоминать - я у них какое-то время была бэк-вокалисткой, эдакой девочкой в сиреневых лосинах). Но в те годы это выглядело именно так...
Нас пригласили на гастроли в Италию, и мы стали первым советским коллективом, который поехал работать в Италию - петь по ночным клубам на севере страны, где до сих пор в основном сконцентрированы все дискотеки. Я поехала туда на десять дней, но, как видите, задержалась на двадцать лет...
О музыкальном проекте "Дежавю", который объединил многих талантливых людей: это и звезда оперной сцены Дмитрий Хворостовский, и популярный композитор России Игорь Крутой. Гость в студии: поэтесса Лилия Виноградова.
Программа «Моя музыка — моя жизнь» уже много лет идет в эфире «Радио 7» 104,7 FM, представляя судьбы известных людей через их музыкальные вкусы и пристрастия. В одном из выпусков появилась Лилия Виноградова, которая рассказала о своей судьбе через песни, которые так или иначе были связаны с творческим путем поэтессы.
Предлагаем вам послушать запись этого эфира. Для удобства программа разбита на 4 равные части.
Виктор Ерофеев: Наши гости – поэт и переводчик Лилия Виноградова, главный редактор журнала StoryВладимир Чернов и журналист Александр Никонов. Тема нашей сегодняшней передачи – кого мы презираем? Это значит, кого мы в жизни когда-либо презирали, а если презирали, то за что? Кто достоин презрения в жизни или, наоборот, может, никто не достоин, может, это плохое чувство? Может, презирать – это вообще некрасиво, не по-человечески? Вот об этом мы сегодня с вами и поговорим. Но есть темы, которые затрагивают каждого десятого или каждого пятого, или каждого второго. А уж насчет презрения эта тема важная. Мы знаем, например, по роману-эпопее Толстого «Война и мир», что Андрей Болконский отличался тем, что у него всегда по лицу гуляла презрительная улыбка. И при этом это же наш положительный герой, мы же его любим. И помнишь, Володь, как он с презрением смотрит на гранату, которая вертится и которая его в конце концов убьет. Он ее тоже презирает, он презирает смерть. Может, есть вещи, не только люди, или понятия, или страшные действительно явления природы, как смерть, которые достойны нашего презрения. Вот действительно темка, которую хотелось бы обсудить и которая, по-моему, заслуживает уж точно не презрения. Володь, в твоей богатой журналистской жизни возникали моменты, когда ты кого-то действительно начинал презирать?
Владимир Чернов: Когда-то сто лет назад. На самом деле, я сегодня думал об этом. И я не нашел некую особь, которую бы я вот сейчас презирал. Кого-то мне жалко.
Виктор Ерофеев: То есть чувство распалось.
Владимир Чернов: Кому-то я просто сочувствую. Ну, как презирать инвалида умственного…
Виктор Ерофеев: …труда
Владимир Чернов: У которого часть мозга, как в грецком орехе, стала черненькой и скукожилась. Но дело в том, что презрение – это некий способ самоутверждения и даже самозащиты. И поэтому сейчас интереснее даже порассуждать, вот это мы видим точно, кого у нас в обществе, у нас в стране презирают, кто презирает, за что? Потому что сейчас в общем-то, хотя все время зовут Русь к топору, я думаю, все-таки мы живем в достаточно мирное и спокойное время. И вместо ненависти, злобы главное свойство взаимоотношений, туда входит презрение, брезгливость – вот эти вещи, которые позволяют держать себя на особь, самозащищаться и не нападать на того. Ненависти прямой я не вижу. Раздражение есть, есть вот это самое презрение. Но у меня ощущение, что презрение идет сверху вниз и снизу вверх. Раньше презирали мещан.
Виктор Ерофеев: Вся русская интеллигенция презирала мещан, не ненавидела, а презирала именно.
Владимир Чернов: Совершенно верно.
Виктор Ерофеев: Вот эти кактусы на окошечках, герань.
Владимир Чернов: Слоников.
Лилия Виноградова: А главное – отставленный мизинчик.
Владимир Чернов: А сейчас презирают интеллигенцию, говорят, что она высоколобая и при этом ничего не может ни заработать.
Виктор Ерофеев: А ты уверен, что презирают именно?
Владимир Чернов: Тот планктон, который сейчас менеджмент такой, когда там мальчики и девочки малограмотные, командуют ситуацией и получают за это большие деньги, а командуют они в основном вот этими высоколобыми, которые производят какой-то продукт. А в менеджменте существует ощущение, что любой продукт продадим. А вообще, все это – фигня. И вот эти изготовители продукта, их можно заменять, можно переставлять, отношение к людям, создающим что-то при помощи мозгов, очень пренебрежительное. Поэтому когда им сокращают зарплату или что-то с ними такое делают, никогда же не скажут, что они тоже люди. Это некие люди из прошлого, люди, которым нечего делать в этой нынешней жизни.
Виктор Ерофеев: Потому что они не понимают, что все есть продукт.
Владимир Чернов: Совершенно верно.
Виктор Ерофеев: Они думают, что они какие-то такие производители некоторых художественных амеб, которые поползут и поползут.
Владимир Чернов: Боссы всегда презирают свой планктон. Вот замечательная история. Принимали журналистов в «Ньюсвике», и там на самый верх поднялись к генеральному директору, и он выложил сигары, сигареты: «Закуривайте, ребята. Вы из России. Я знаю, что вы соскучились по куреву». И сам закуривает. И мы говорим: «А как же, у вас же стерильно все». Он говорит: «Это люди, но мы то можем себе позволить». Он их тоже презирает. Это некое стадо, которым я плачу деньги, хочу – уволю, хочу – повышу, хочу – с ними что-то сделаю.
Виктор Ерофеев: Вот ты очень точно нашел отсылку нынешней жизни презрения к людям, которые сидят на жердочке чуть пониже тебя.
Владимир Чернов: А вот снизу идет презрение немножко другое. Там не презирают богатых, им завидуют. Потому что все хотят… Сейчас уже все купили по машине, что-то там такое себе построили, что-то отложили и как бы хотелось побольше. Поэтому презрения нет. Зависть есть, раздражение, может, какое-то есть. Не презирает тех, кто обслуживает этих богатых ребят. Презирают в первую очередь вот этих девушек по фамилии Киндзамараули, которые всюду на экране телевизора. Не помню точно, как ее зовут.
Лилия Виноградова: Канделаки.
Владимир Чернов: Вот пустое место, а вот она обслуживает, и за это ей платят. Вот этих людей точно снизу презирают. Причем все. И так называемые мещане, обыватели, и интеллигенция. И в общем, даже не понимают, а чего она там делает?
Александр Никонов: Но, между прочим, эти люди фактически являются элитой общества. Вы хотите сказать, что у нас презренная элита?
Лилия Виноградова: Конечно! А вы разве сомневаетесь?
Виктор Ерофеев: А знаете замечательный анекдот о Путине, когда Путин приходит в ресторан со своим окружением, официант подходит, у него спрашивает: «Вы что будете?» Он говорит: «Мясо». «И овощи тоже?» Он поглядел и говорит: «Овощи тоже будут мясо». Может, в данном случае Путин выступает просто как главный человек страны, необязательно Владимир Владимирович такое мог бы себе позволить. Но представление о власти, которая презирает тех, которые ниже, - это точно. Нам Марина написала: «Я глубоко презираю своего соседа по даче в деревне. При советской власти он был стукачом, всех закладывал, сейчас он голосует за коммунистов и при этом торгует паленой водкой, спаивая молодежь, при этом держит икону в своем доме. И это на низшем уровне. А таких на высшем уровне нашей власти я презираю еще больше». Надо же, взяла так быстро, за пять минут…
Александр Никонов: Мне интересно, бывает ли конструктивное презрение или неконструктивное?
Виктор Ерофеев: Хороший вопрос.
Александр Никонов: Или это совершенно нейтральное чувство? Вот Чернов говорил, что он спокойный человек, сильных эмоций не испытывает, презрения тоже не испытывает. Презрение – действительно такое тусклое чувство, оно гораздо менее сильное и менее деконструктивное, чем злость, ненависть и так далее. И если злость и ненависть разрушают нас изнутри, чисто соматический организм, а радость, наоборот, нам дает здоровье, то презрение – чувство совершенно нейтральное. Его можно испытывать, можно не испытывать, на здоровье это никак не отражается.
Виктор Ерофеев: Но презрение все-таки связано с высокомерием. Вот Андрей Болконский презирает, потому что люди недотягивают. И жена у него какая-то не та, которую бы ему хотелось. Скажем, вы присутствуете на обсуждении вашей книги. И критики, и журналисты… Кто-то не прочитал книгу, кто-то несет какую-то чепуху. Вы же, наверное, инстинктивно начинаете испытывать чувство презрения по отношению к ним?
Александр Никонов: Но поскольку это чувство все-таки нейтральное, не разрушает.
Виктор Ерофеев: Это еще поспорить надо.
Лилия Виноградова: Нет, я не согласна.
Александр Никонов: Социально, я не знаю, нейтральное оно или нет.
Лилия Виноградова: Совсем не нейтральное.
Александр Никонов: Не нейтральное, вы полагаете? Почему? Я потом отвечу на ваш вопрос. Я просто хочу предварительно послушать.
Виктор Ерофеев: Лилия Виноградова, поэт и переводчик, которая большую часть своего времени проводит в Италии на озере Комо.
Александр Никонов: Там, кстати, презирают люди друг друга?
Лилия Виноградова: Ну, это вообще отдельная история. Я думаю, что презрение в социальном аспекте, то, о чем говорил Владимир только что, - это абсолютно российский, не русский, феномен, на мой взгляд. Во всяком случае, в контексте нашей современности, в 2000-х годах, презрение на уровне вертикали власти, сверху донизу – абсолютно российский феномен. В Европе, я могу говорить о двух странах, которые знаю как свои пять пальцев, Италия и Франция, там совершенно все по-другому. Человек всячески пытается отгородиться от этого чувства, во всяком случае визуально и внешне. Что происходит в душе – это другой разговор. Но даже в душе этого не происходит, потому что на каком-то генетическом, видимо, уровне повелось так, что неприлично пыжиться.
Виктор Ерофеев: Но сейчас неприлично. Раньше было прилично.
Владимир Чернов: Ну, скажем, 19-й век.
Лилия Виноградова: Да, конечно. Я и говорю, что исключительно речь идет о нашей сугубо современной реальности.
Виктор Ерофеев: Вот звонок из Москвы. Александр, а кого вы презираете?
Слушатель: Я скажу, кого я презираю. Только сначала я хотел бы ответить Марине. Если человек был стукачом при социализме, а сейчас голосует за коммунистов, то он еще не окончательно потерян. Хуже, если голосует за «ЕдРо». А по поводу того, кого я презираю, я скажу: больше всего на свете я презираю Горбачева и Ельцина. Для меня они хуже Власова, который предал, когда был разбит и попал в плен. Хуже Петена и Квислинга, которые предали, когда их страны потерпели поражение в войне и были оккупированы. У этих нет даже такого оправдания. Если вообще предателя презирают, то самодовольного предателя презирают в десять раз сильнее.
Александр Никонов: А можно вам вопрос задать. А зачем вам нужно ваше презрение? Или оно совершенно не конструктивное и используется вами просто как игрушка?
Слушатель: Мне нужно это презрение, чтобы держаться подальше от таких людей и не иметь с ними никакого дела.
Александр Никонов: А вы боитесь заразиться что ли?
Слушатель: Да, в общем, и это тоже.
Виктор Ерофеев: Володь, твое мнение по поводу Александра.
Владимир Чернов: Это очень распространенная штука. Это то же самое, я хочу от этого освободиться, я к этому не имею отношения. Это тоже форма самоутверждения и форма такого вот дистанцирования. Я хочу с этим не иметь дел. Кстати, высокомерие – это тоже способ отгородить себя от этого быдла.
Виктор Ерофеев: Здесь речь идет не о быдле. Александр говорит нам о том, что он презирает Горбачева и Ельцина.
Владимир Чернов: Как носителей некой идеологии, некой тенденции.
Лилия Виноградова: Так это гражданское презрение.
Владимир Чернов: Совершенно верно.
Виктор Ерофеев: Во! Еще тема гражданского презрения. Презирать за то, что развалили страну великую, и при этом еще самодовольные.
Владимир Чернов: Конечно, учат всех жить, учили.
Александр Никонов: Не знаю, мне вот страны совершенно не жалко, СССР. А вам ее жалко что ли?
Владимир Чернов: Да нет, конечно.
Александр Никонов: Я совершенно не презираю тех людей, которые «разваливали», потому что развалить империю невозможно.
Владимир Чернов: Вместе со страной развалилось некое ощущение такой самости. Хотя нас боялись и не любили, мы все равно чувствовали себя носителями империалистического начала.
Александр Никонов: И из этого чувства появилось презрение?
Владимир Чернов: А сейчас мы по собственному, как Гваделупа, такая страна третьего сорта, которая примкнула к чему-то, мы не великий народ.
Виктор Ерофеев: Название страны красивое Гваделупа. Я был на Гваделупе. Кстати говоря, это не страна, это департамент Франции. И там одна из центральных улиц – улица Гагарина, между прочим. И любовь к Гагарину… Вот уж спасибо гваделупскому народу за это.
Нам Татьяна пишет: «Я презираю тех, кто подписал гнусное письмо против Ходорковского – Александра Калягина, Роя Медведева, Розенбаума, Гордона, Третьяка, Сафронова и многих других». Вот как бы ты отнесся к такому письму?
Владимир Чернов: А письмо какое? Против чего?
Лилия Виноградова: Против Ходорковского.
Владимир Чернов: Вы понимаете, какая вещь. Так же как презрение – есть штука некая традиционная, она особая в России, не такая как в Европе, может быть, потому что сейчас еще время перемен.
Лилия Виноградова: В России перманентное время перемен.
Владимир Чернов: Естественно, вот такие мы молодцы.
Виктор Ерофеев: Вот потому и интересно. Потому мы тут и живем.
Владимир Чернов: Поэтому форма осуждений – это тоже традиционная форма нашего выражения. Скажем, здесь презрением не пахло. Хотя письмо, которое к тебе обращено, тоже 19 человек подписали, это вот форма традиционная – осудить коллективом людей.
Виктор Ерофеев: Это донос называется.
Владимир Чернов: А чем не похоже на донос? Если я говорю, что начальство хочет, чтобы этого человека все осуждали, вот я осуждаю, я и еще мои товарищи.
Виктор Ерофеев: Это начальство хочет. А когда ты пишешь начальству, которое может с этим человеком то или другое сделать, ты пишешь, возмущаешься, говоришь, что он, например, кошек мучает.
Владимир Чернов: Подталкивая начальство быть решительнее и расправиться наконец. Чего вы с ним стесняетесь? Мы за вас. Это форма совершенно однозначная. При этом себе что-то человек получает. Даже не моральное удовлетворение, некий капиталец на этом зарабатывает. Потому что я свой человек.
Виктор Ерофеев: У меня стал объектом презрения, потому что, допустим, декан моего же собственного факультета филологического МГУ пишет, что слишком много чести, чтобы я подписывал письмо против Ерофеева. А с другой стороны, говорит, что это просто вредный писатель – такое хорошее филологическое определение – вредный писатель.
Владимир Чернов: Тоже такое традиционное – вредный, не вредный, враг – не враг.
Виктор Ерофеев: Из Рязани нам пишет Валентин. Кого в Рязани презирают?
Слушатель: Мы близко от Москвы находимся.
Виктор Ерофеев: Я знаю, но тем не менее.
Слушатель: Я и хочу сказать, что чем дальше от Москвы, тем меньше к ней презрение, чем ближе… Всегда презирают ближних. Но я должен сказать, что у презрения две есть формы. Рафинированное такое…
Виктор Ерофеев: Аристократическое презрение, правильно?
Слушатель: Да, от высших к низшим, по разным мотивам даже. И совсем другое презрение – это презрение от бессилия, когда презирают на грани ненависти. Например, я так презираю всех чиновников абсолютно.
Виктор Ерофеев: Вы нам время от времени звоните. Звоните почаще, ваши звонки любопытны. Действительно, презрение от беспомощности… Тут даже Володя Чернов гмыкнул положительно.
Владимир Чернов: Да. А вот, кстати, к Москве отношение как к соседу тому, которая сначала была такая, не просто экономическим процветанием отличается от российского, а вот к соседу, который сидит и Москва голосует то за этого…
Александр Никонов: А я думаю, что они связаны на самом деле.
Владимир Чернов: За это Москва и получает.
Александр Никонов: Возможно. Потому что позиция Москвы колеблется в зависимости от линии партии.
Виктор Ерофеев: Нам звонит Николай из славного города Мичуринск. Николай, расскажите, пожалуйста, ваше отношение к презрению.
Слушатель: Мое презрение не к Горбачеву и не к Ельцину, а к таким пресловуто омерзительным органам, как эквивалент гестапо, это ГБ, который настолько изуродовал русскую ментальность, настолько растлили своей циничной ложью, что сейчас мы не можем даже иногда чувствовать такую ненависть к ним, которая могла бы полностью удовлетворить наше душевное состояние. Потому что мы находимся в состоянии именно разбитости. А презрение мы испытываем.
Виктор Ерофеев: Николай, замечательно. Я уже давно и давно говорил нашим радиослушателям, надо сделать премию за лучший звонок на программу. Николай так сформулировал, он же не знал еще полчаса назад, что будет тема такая. Во-первых, славный город Мичуринск. Я очень рад, что Мичуринск присоединился к другим городам, которые мне звонят. Мичуринск у нас первый раз за эти годы в эфире, на прямой связи. Николай, я чувствую ваш немного утомленный и при этом интеллигентный голос. Конечно, мы все тут в студии, я думаю, присоединяемся к вашим словам.
Лилия Виноградова: Да, безусловно, конечно. Я точно.
Александр Никонов: Почему бы и нет.
Виктор Ерофеев: А что же все-таки презирают итальянцы? Может, кислое вино нехорошее? Или сыр недоделанный?
Лилия Виноградова: Да, тут речь идет о презрении. Мы так заговорили о большом серьезном презрении, глубинном, гражданского плана. А что касается вина нехорошего или плохо сделанного сыра, это, безусловно, одно из важнейших составляющих жизни в Италии. Потому что невозможно страну понять без понимания абсолютного тотального присутствия чувства прекрасного и гармонии во всем, включая еду и питие.
Александр Никонов: А с другой стороны, можно сказать, с нашей космонавтской точки зрения, что ведь итальянцев можно презирать.
Лилия Виноградова: С космонеавтской?
Виктор Ерофеев: В кавычках.
Лилия Виноградова: А, с нашей космонавтской точки зрения, мы презираем всех, начиная с Америки, во-первых…
Александр Никонов: Как-то мелко они живут, кушают сыр, и больше никаких интересов.
Лилия Виноградова: Как было, когда я родилась 40 лет назад, так и до сих пор презирают прежде всего Америку.
Виктор Ерофеев: Саша, ваша новая книга называется «Опиум для народа». И кажется, вы тоже стали моим другом по несчастью. Ее тоже хотят закрыть.
Александр Никонов: Ее хотят закрыть, но еще не закрыли, а запретили книгу «Апгрейд обезьяны». Вас еще хотят, а меня – уже.
Виктор Ерофеев: Из магазинов вытащили? А кто запрещает книгу?
Александр Никонов: В России три есть причины для запрета книги. Самое последнее новое веяние – это искажение истории. Я думаю, что за это будет запрещена моя книжка «Бей первым». Второе – разжигание какой-либо ненависти и розни к какой-либо социальной группе. То есть если вы что-то, например, написали о чиновниках, их всегда можно объединить в некую социальную группу государственных работников, и книгу закрыть. И последнее, третье, за что можно запретить – это за пропаганду наркотиков. Если вы в книге пишете что-либо о наркотиках, например, исследуете опыт Голландии, или у меня, например, есть фраза «героином колет вены, марихуану курит» . С точки зрения закона, это я распространяю сведения о том, как принимать наркотики.
Виктор Ерофеев: Тогда надо запретить Маркса, который заявил о том, что религия – опиум для народа, это и есть такое распространение веры в наркотик. Скажешь «опиум», и тогда тебе поверят.
У Наташи разряжается телефон, у меня есть тайные сведения об этом. Наташа звонит из Москвы. Правда, Наташа, что разряжается телефон?
Слушатель: Да, правда. Я месяц была на Украине, я была в таких местах, приехала одухотворенная. А тут, пожалуйста, разговоры о ненависти. Вот я пришла к такому выводу. Уезжала я тогда во Псков, что-то пыталась кому-то доказывать, но я двигаюсь духовно. Вообще-то, у нас есть такое слово «призреть», в смысле дать помощь, призреть странника.
Александр Никонов: Через «и».
Слушатель: Да, но все равно. Мне бы хотелось только в таком значении призирать. А насчет презрения получается такая вещь. Мы можем иногда думать, что наши поступки идеальны, вернее, в большинстве своем так это происходит, а вот у другого бревно видим. Занозу видим, бревно у себя в глазу мы не замечаем. А я могу объяснить на пальцах прямо по нашим темам, которые мы обсуждаем в течение нескольких лет с вами. Например, мне будут говорить, что это искусство, что это нужно, это нормально – те пресловутые выставки, то, что кощунство, то, что больно мне. А зачем тогда удивляться, что грубость, что не подали руку помощи? У меня сердце разрывалось, когда вы рассказывали, как вам не подали руку, и вы упали с малышкой своей. Но это все звенья одной цепи. Я вот что хочу объяснить: раз можно так, то можно и эдак. Тут мы удивляемся, а здесь моих слез, моих страданий не понимают. Почему так?
Виктор Ерофеев: Наталья, вы всегда умница, и я очень ценю ваши рассуждения. Дело в том, что когда мы приходим в ужас от того, что кто-то упал с ребенком. Майке было два года, я поскользнулся прямо около входа в метро «Смоленская», упал, и никто не подошел, она отлетела в сторону, у меня шапка улетела. Ну, ладно шел бы я один, ну, пьяный, допустим. А тут Майка захныкала, я сильно разбил локоть, потому что я так упал, чтобы защитить девчонку. Ужас какой-то! А с другой стороны, выставка. Это разные вещи.
Александр Никонов: Во-первых, вас никто не тащил, чтобы вы там страдали.
Виктор Ерофеев: Во-вторых, дело в том, что художник, писатель – это тот человек, который в культуре затрагивает действительно очень больные и болезненные темы. Для этого мы то и существуем. Каждый раз из поколения в поколение случаются какие-то недоразумения или скандалы с писателями, которые действительно хотят помочь или разобраться, или, по крайней мере, предчувствуют какую-то беду. И в этом смысле давайте вспомним Флобера, которого осуждали за «Мадам Бовари», и Толстого, которого выгоняли из православной церкви. Никто никого ни с кем не сравнивает, это просто те величины, которые все знают. И поэтому они – наша такая референтная группа. Но тем не менее, вот так вот оно есть. Искусство всегда не политкорректно, если оно великое искусство. Не может оно уложиться в ту самую нашу или веру, или безверие. Я не презирал людей, которые не подошли ко мне, когда я упал. Я вот здесь полностью на стороне Володи Чернова. Мне было их жалко. Я не понимал, как это могло случиться. Почему у нас так люди очерствели. То есть я могу предположить, что очерствели, потому что жизнь всегда была тяжелой, что мы не существуем, а только выживаем. Но с другой стороны, я вижу в других странах, что люди живут не богаче, в Индии, например, в каком-нибудь Бомбее, Мумбае, и как-то нет такого уж прямо злобного чувства, если что-то с человеком произойдет, или равнодушие, если он упадет. Как-то нет этого. Это не значит, кстати говоря, дорогие мои оппоненты, что у меня есть вопросы к русскому народу. Я считаю, что мы – сильный, великий народ, и у нас поразительная культура. Но как-то мы не можем собраться и модернизироваться. И вот все время у нас эта тема болезненная. Мы все время нашу отсталость и политическую, и социальную, и экономическую воспринимаем как нашу самобытность. Отсталость не есть самобытность, отсталость – это то самое, что надо нам общими усилиями преодолеть и преодолеть даже, если хотите, с некоторым презрением за эту отсталость.
Александр Никонов: Кстати говоря, в той же Индии высшие классы и высшие касты презирают низшие касты.
Виктор Ерофеев: Это иерархическая система, которая была связана, наверное, и с Андреем Болконским, который презирал как аристократ тех, которые по рождению или по уму не соответствуют ему.
Вот у нас слушатель, который подписывается, как Добрый, он пишет так, немножко провоцируя нас всех: «Я презираю журналиста Подрабинека, который очернил общую историю русского народа, задел честь и достоинство ветеранов. Уверен, что ваши гости имеют другую точку зрения. Поэтому я их тоже презираю».
Лилия Виноградова: Какая прелесть!
Виктор Ерофеев: Уважаемый господин Добрый, вот сидит Лиля Виноградова в своей замечательной белой блузке, загорелая, и она вообще в Италии живет, и, может, она не знает про это. А если знает, почему же сразу надо девушку, женщину молодую презирать?
Владимир Чернов: А я презираю людей, которые презирают других людей за их взгляды, как этого человека, например.
Виктор Ерофеев: А я вот прочитал внимательно статью Подрабинека.
Александр Никонов: И я внимательно, и не раз.
Виктор Ерофеев: И хочу сказать. Там есть несколько фраз, которые действительно:
Александр Никонов: :цепанули всех этих людей.
Виктор Ерофеев: И есть фразы, которые, может быть, можно считать обидными. Но в принципе если ты уважаешь ветерана, то сделай ему уважаемую жизнь, уважайте его не просто какими-то общими словами, помогите ему. Когда объявляют о том, что ветеранам к 60-летию победы или из коммуналок в конце концов вытащат, или машину купят, но ведь это же позорище на весь мир! Но так же нельзя, надо же было в первый год после победы этим ветеранам давать, а не сейчас, когда осталось их так мало. Я глубоко люблю ветеранов. У меня папа – ветеран войны, я знаю, какой ценой досталась нашему народу победа. Но так делайте для него! Все мы должны делать, а не просто говорить. А с другой стороны, действительно, когда Подрабинек справедливо написал о том, что в советские времена были и ветераны КГБ, то я вам скажу, я этих ветеранов:
Владимир Чернов: Я вам подсказываю, я их презираю.
Лилия Виноградова: Есть те, кто стояли за спиной штрафбатников. У меня дедушка служил в штрафбате и выжил, чудом до Берлина дошел благодаря своему командиру, с которым продружил до конца своих дней. Вот эти люди, которые стреляют совершенно не в тех людей. Я даже не о себе говорю. Они выбирают себе ошибочные мишени. А потом они, то ли этот оппонент обиделся то ли за себя, то ли за отца, то ли за деда – это не имеет значения. Но объектом вашего презрения не должен быть Подрабинек, а должны быть те люди, которые нищенскую пенсию дали людям, благодаря которым мы сейчас (без пафоса говорю) сидим в этой студии. Вы вообще не на тех злитесь, и отсюда все наши беды. Потому что у нас всегда бьют палками совершенно не тех людей. А те люди, которые творят произвол и безобразие, они спокойно потирают ручонки и пьют чай, и презирают вас, уважаемые, тоже, вместе с вами со всеми.
Александр Никонов: Многие люди почему-то испытывают не только презрение, но и злость за других людей. Это очень странно. Например, нашиствующие молодчики обиделись за, читай вместо, ветеранов. И так и пишут: «Он оскорбил всех ветеранов». Откуда они это знают? Они проводили всенародный референдум что ли? Почему они вдруг начали выражать мнение, обиду, чувство тех людей, которые их не уполномачивали?
Лилия Виноградова: Другие уполномочили и на бумажке написали, кого им презирать.
Виктор Ерофеев: И опять-таки я тоже не прав, когда говорю, что презираю ветеранов КГБ или еще каких-то людей. Это не совсем верно. Кто-то действительно втянулся в это дело и работал там, потому что вот такая была его судьба. А кто-то действительно получал удовольствие. Я помню, как раз в «Огоньке», который уже вел Аршак, он писал о том, что были люди, которые в субботу и воскресенье приходили расстреливать на службу, потому что получали удовольствие от этого. Потому что профессия, где человек может быть безнаказанно применять насилие по отношению к другим, она может привести к садизму. У нас ограничений в те времена не было. Тут Евгений из Москвы пошел вслед за Натальей и букву «е» и «и» стали камнем преткновения. «Уважаемый Виктор, - пишет Евгений, - благодарю вас за ваши передачи. Скажите, пожалуйста, чем занималось Министерство общественного призрения при царе?» Это уже, писатель бы сказал: какое классное было Министерство! Давайте посидим и попрезираем друг друга! Это было как раз то самое призрение, которое помогало тем самым ветеранам, только царистским ветеранам выживать.
Лилия Виноградова: Сиротам.
Владимир Чернов: Вот у нас есть презрение и нет призрения.
Лилия Виноградова: Да.
Александр Никонов: Тоже, кстати, тема для программы – общественное призрение.
Владимир Чернов: Забавная вещь. Сейчас огромное количество людей, которых подняли снизу, они лишены элементарного слуха, когда читают книгу, статью. Вот сейчас очень сложно писать с юмором. Нужно кавычки ставить.
Александр Никонов: Смайлики.
Владимир Чернов: Очень часто огромное количество гнева обрушивается на человека, который…
Виктор Ерофеев: Поиронизировал.
Владимир Чернов: Я имитировал партийно-государственный стиль прошлого времени. Как меня за это стали долбать! Ты так думаешь? Ты сволочь! Ребята, это была ирония, я пошутил. Я же не могу прямо в тексте писать. И вот это столкновение словесники будут испытывать довольно долго еще.
Александр Никонов: Люди стали меньше читать, соответственно привычки нет.
Владимир Чернов: Будут испытывать вот этот гнев народный, их будут бить молотком. Уже будет точно, почти как в официальной бумаге, сказать. То, что с твоей книгой – то же самое. К этому надо относиться именно как к интонации.
Виктор Ерофеев: То есть романа, там просто два героя живут в фантастическом пространстве. Книга начинается фразой: «Телохранители искоса смотрели телевизор». Это что, начало памфлета, доноса на русский народ?
Лилия Виноградова: Но самое чудовищное, что не поняли вообще ничего, извратили полностью весь контекст, вырвали из контекста с кровью люди, которые не просто филологи, а преподают филологию в МГУ. Вот это чудовищно.
Александр Никонов: А вам не кажется, что наши люди стремительно тупеют в последнее время?
Лилия Виноградова: Вот это достойно презрения.
Виктор Ерофеев: А как быть студентам вот этих людей?
Лилия Виноградова: А такие студенты потом.
Александр Никонов: Они зачастую бывают умнее, кстати говоря, преподавателей.
Виктор Ерофеев: Мне рассказывали, что там уже студенты обращаются с вопросами. Но у преподавателей нет времени ответить.
Лилия Виноградова: Они заняты написанием доносов.
Виктор Ерофеев: Из Алтая нам Дмитрий звонит. Я очень люблю Алтай, я посетил Алтай и просто влюбился в ваш край. Так что примите мою любовь к Алтаю.
Слушатель: Я Радио Свобода слушаю с 1957 года и что хотел сказать в отношении презрения, я презираю всех тех людей, которые ведут паразитической образ жизни, сорят деньгами, покупают несколько яхт, пять яхт, скажем, Абрамович себе купил. К чему это все? Мы живем в деревне, у нас ни водопровода нет, ни горячей воды, ни холодной воды, ни канализации. А они такими деньгами сорят. Взял бы приехал в деревню, да и здесь поссорил этими деньгами. Вся Библия пропитана тем, что и Бог презирает тех нечестивцев, то есть людей нечестных. Если бы люди хоть немножко имели совесть, мы бы совсем по-другому жили.
Виктор Ерофеев: Во-первых, спасибо, что вы сели за телефон и позвонили. И все, что вы сказали, это правда в том плане, что когда думаешь о деревнях алтайских, действительно не самых богатых, то жутко становится.
Александр Никонов: А с другой стороны, не надо считать деньги в чужих карманах. Это достойно презрения, между прочим.
Виктор Ерофеев: Ой, я бы не торопился. А еще хорошо, что вы слушаете наше радио с 1957 года.
Александр Никонов: Ветеран.
Виктор Ерофеев: Ветеран Радио Свобода.
Владимир Чернов: Вот как он к Подрабинеку относится?
Виктор Ерофеев: Не знаю. А как ты относишься к Подрабинеку?
Владимир Чернов: Хладнокровно. Я вообще не пойму, из-за чего там сыр-бор разгорелся. Грубо говоря, человек высказался. У нас вроде бы свобода мнений. Я могу сказать, что я люблю это, а он скажет, а я это не люблю, я люблю другое. Ну, и на здоровье. Мы повыясняли отношения и разошлись. Но обрушиваться на человека с целью его уничтожить за то, что он сказал другое мнение… Даже если это мнение мне неприятно, я умру за то, чтобы человек мог высказаться. Ребята, это стандартная вещь. Нельзя вообще на такие вещи в принципе ополчаться.
Виктор Ерофеев: Это незрелость.
Александр Никонов: Инфантилизм, я бы сказал, и политический, и социальный.
Виктор Ерофеев: Незрелость. А с другой стороны, это очень опасный симптом. Это начало словесной гражданской войны. И эта словесная война может перерасти.
Александр Никонов: А так уже было. Помните конец 19-го века, и закончилось все в 1917 году большой резней. За этим надо очень внимательно следить. Это очень нехороший симптом. Виталий из Москвы нам звонит.
Слушатель: К вопросу о презрении. Пункт первый. Глубоко презираю руководство государственной радиостанции «Маяк», которое в эфире допустило всевозможных циников и пошляков, которые кривляются, хихикают и передергивают безграмотно во главе с товарищем Трахтенбергом. Нет, чтобы воспитывать наш народ, давать какие-то хорошие вещи в эфир, наши песни и лучшие песни западных композиторов. Мы все время слушаем с утра до вечера волей-неволей радио, но только пошлятину.
Виктор Ерофеев: Виталий, у меня к вам вопрос. Меня как раз на эту передачу пригласили к Трахтенбергу. Не ходить?
Слушатель: Да, я вас прошу не ходить. Я вас так глубоко уважаю, я вас прошу просто не ходить.
Александр Никонов: А я считаю, что пойти непременно нужно.
Виктор Ерофеев: Мнения разделились. А давайте все-таки вернемся к Италии. Насчет вина и сыра. А презирают ли там Берлускони за то, что он спит с молоденькими девчушками?
Александр Никонов: Я думаю, что завидуют.
Лилия Виноградова: Это в вас заговорил мужчина.
Александр Никонов: А кто же еще во мне может говорить?
Лилия Виноградова: Завидуют, наверняка. Кто-то завидует. Презрение в Италии носит совершенно иной природный, на молекулярном уровне характер. Там совершенно по-другому презирают людей. Допустим, человек, который по своим политическим убеждениям принадлежит к левой части, выбирает левых, то, разумеется, Берлускони ему не симпатичен, он не любит Берлускони. Но его мысли, его душа не полна мыслями о Берлускони. Человек никогда не позвонит на радиоэфир и, брызжа слюной, не станет расходовать сердце, нервы на историю Берлускони с очередной Ноэми. По-другому презирают. И самое главное, что люди стараются, простые, обычные люди, те, кто слушает радио, читает газеты и смотрят телевизор, и не обязательно читают даже книжки, может, даже вообще книжек не читают.
Виктор Ерофеев: Презрение – это вообще то чувство, которое считается неприличным в Италии.
Гость: поэт Лилия Игоревна Виноградова Ведущий: В. Борецкий Тема: проект Дмитрий Хворостовский исполняет произведения Игоря Крутого, на стихи Л. Виноградовой
Лилия Виноградова: Стихи и тексты к песне – это совершенно разные плоскости и пространства, в которых я живу по разным законам. В стихотворном творчестве поэт свободен. Ты не зависишь от законов стихосложения, у стихов нет адреса. Текст песни существует в контексте жестких жанровых рамок. Песня должна нравиться. Когда ты пишешь текст, ты зависишь от огромного количества факторов. Я пишу только подтекстовки – композитор сочиняет музыку, а я пишу слова на эту музыку. Для меня музыка всегда была и остается первичной.
Лилия Виноградова: Более года назад идея этого проекта пришла в голову Игорю Крутому. Я сразу влюбилась в этот проект. 90% всего материала написано на итальянском языке. Я – автор текста. В этом проекте представлен один русский романс, а также композиция на английском языке, текст которой написал Карен Кавалерян.
Лилия Виноградова: Дмитрию Хворостовскому, Игорю Крутому и мне очень комфортно работать вместе. Мы, в прямом и в переносном смысле, «спелись». Я думаю, что слушатели откроют для себя совершенно нового композитора Игоря Крутого. Он демонстрирует мелодический и гармонический дар. Сейчас проект находится в процессе работы. Он очень трудоемкий. В нем задействовано очень большое количество людей. Проект выходит за рамки поп-музыки и составлен из 24 произведений. Он задействовал не только Игоря Крутого, меня и Дмитрия Хворостовского, но и Большой симфонический оркестр, а также Камерный симфонический оркестр под управлением Константина Орбеляна и Большой Академический хор Академии им. Виктора Сергеевича Попова.
16 февраля 2002 года
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Лилия Виноградова, поэт.
Эфир ведет Ксения Ларина.
Ксения Ларина: Дмитрий Маликов поет стихи Лилии Виноградовой. Добрый день. Я как раз вспомнила, как шутит Дмитрий Маликов по поводу этой песни. "Нет, ты не для меня, как бабушка коня" он обычно поет, когда он поет под фонограмму на концертах.
Лилия Виноградова: Мы любим пошутить.
Ксения Ларина: Лилия написала эти стихи в Италии, как Гоголь "Мертвые души", или что он написал в Италии
Лилия Виноградова: Спасибо Вам, Ксения за сравнение. Почти как Гоголь.
Ксения Ларина: Для Вас это способ воплощения каких-то ностальгических чувств, я так понимаю, если говорить о творчестве?
Лилия Виноградова: Нет, просто как воплощение одной из частей, составляющих меня. Их много. Одна из граней моей жизни - это тексты.
Ксения Ларина: Еще и стихи. Поскольку мы представляли сегодня Лилию Виноградову как поэтессу прежде всего, как поэта, - есть тому доказательство - книжку принесла с собой маленькую Лилия, но скоро будет большая. Давайте начнем сначала. Как Вы там оказались? Потому что мне рассказывали про Вас какую-то страшную историю, что Вы просто попросили убежища, остались там на гастролях. Это действительно так было?
Лилия Виноградова: Да, было так когда-то. На самом деле ничего особенно страшного, сейчас кажется, как издалека все кажется, вроде как и ничего. Да, была когда-то, 13,5 лет назад такая история, в 89-м году. Но в 21 год дурная голова - что только не сделаешь, безанализно живешь, не думая о будущем и, самое главное, не думая о последствии своих поступков по отношению к близким и родным. Конечно, завтра у меня день рождения, 34 года будет
Ксения Ларина: С наступающим!
Лилия Виноградова: Спасибо большое. Конечно, на сегодняшний момент в моем возрасте я бы, наверно, на такое не решилась. Но тогда, не думая ни о чем
Ксения Ларина: Расскажите, как это произошло.
Лилия Виноградова: Что рассказывать, давайте поговорим о настоящем.
Ксения Ларина: Нет, расскажите. Сейчас можно.
Лилия Виноградова: Ну, как произошло? Я была на гастролях в Италии с одной группой, с которой сотрудничала, такая новая группа была совсем в свое время, и они меня как автора текстов взяли с собой на гастроли. Я там еще и подпевала Никогда не забуду: 11 апреля мы должны были возвращаться в Москву
Ксения Ларина: В день моего рождения, кстати.
Лилия Виноградова: Поздравляю Вас, Ксения! Какие даты совпадают И буквально за 2 дня до нашего предназначенного прилета в Москву мы решили всем коллективом задержаться.
Ксения Ларина: И все коллективом задержались?
Лилия Виноградова: Да, всем коллективом.
Ксения Ларина: А как это делалось? Куда-то пошли? Или вы заранее готовились?
Лилия Виноградова: Ничего мы заранее не готовили. Мы просто в аэропорту побежали в полицейский участок. Мы сделали фальшивый багаж, отослали чемоданы с какими-то тряпками - честно говоря, подробностей не помню И мы просто побежали, а за нами бежал так называемый переводчик в свое время в штатском и женщина тоже, к нам приставленная, - с протянутыми руками, кричали: "Вернитесь!" И мы побежали просто в полицию. А поскольку я была единственный человек, говорящий на иностранном языке, у меня французский язык был хороший всегда
Ксения Ларина: И что Вы им сказали там?
Лилия Виноградова: Да я сейчас не помню, какой текст, честно говоря
Ксения Ларина: А дальше?
Лилия Виноградова: А дальше больше. Дальше - посольства, консул, бессонные ночи моей мамы. И тяжело очень было, хотели ее отстранить от эфира и так далее - здесь, в Москве. А мне там было тяжело, но я сама этого захотела. А сейчас все очень хорошо.
Ксения Ларина: А как сложилась судьба всех Ваших товарищей по побегу?
Лилия Виноградова: Судьба моих товарищей по побегу сложилась по-разному. Я с ними не общаюсь совсем, а одного просто не стало, Царствие Небесное, к сожалению. Был очень хороший художник прежде всего и барабанщик хороший. Покончил с собой
Ксения Ларина: И за все эти 13 лет не был у Вас ощущения, что Вы совершили ошибку? Ни разу?
Лилия Виноградова: Ощущение ошибок возникает, сомнения всегда
Ксения Ларина: Фотографии Ваши смотрела - какие там ошибки, такая счастливая семья замечательная! Но ведь для того чтобы все это получить, надо было какой-то путь все-таки пройти там не самый счастливый?
Лилия Виноградова: Да, путь надо было пройти. Мне был 21 год, я была совершенно одна, не зная языка итальянского. Но Бог помог.
Ксения Ларина: А это была Ваша первая заграничная поездка?
Лилия Виноградова: Нет, я до этого побывала. Я когда-то пела в большом детском хоре государственного телевидения и всесоюзного радио Виктора Сергеевича Попова, которому передаю огромный привет и поцелуй бесконечный. И мы вели жизнь взрослых артистов, у нас были гастроли по стране, мы много очень ездили и заграницей, в частности, выступали, гастрольные поездки и конкурсы всевозможные международные Я бывала за границей до этого. Потом еще с литературным институтом мы выезжали, много была в Праге, в Бельгии - побывала за границей, одним словом.
Ксения Ларина: А почему все-таки свой выбор остановили на Италии?
Лилия Виноградова: А я не выбирала Италию.
Ксения Ларина: То есть все это был такой эмоциональный порыв?
Лилия Виноградова: Абсолютно. Мне, правда, не верит никто, поэтому я не люблю об этом говорить. Никто не верит, все думают, что все было продумано, заранее просчитано. На самом деле, нет. Просто односекундное решение. Если бы я в тот момент была в Бурунди, я бы осталась в Бурунди. То есть не Италия была важна. Не было важно уехать за границу, потому что у меня никогда не было желания жить за границей, такой самоцели передо мной, если я вне Москвы, никогда не стояло.
Ксения Ларина: И дома об этом не говорили?
Лилия Виноградова: Никогда в жизни. Никто не верит.
Ксения Ларина: Кто-то Вас подбил, какая-нибудь любовь была?
Лилия Виноградова: Нет, не там. Я убежала, хотела убежать от самой себя, но Вот так.
Ксения Ларина: Больше о грустном не будем, давайте еще одну песенку послушаем. "Звезда моя далекая"
Ксения Ларина: О хорошем мы будем говорить уже после выпуска новостей. И стихи обязательно почитает вам наша гостья, и ответит на вопросы.
Ксения Ларина: В гостях у нас сегодня Лилия Виноградова, поэт и автор текстов к песням Дмитрия Маликова. Живет Лилия постоянно в Италии, и к нам нечасто приезжает в гости, в Москву, сегодня здесь, в эфире "Эха Москвы". Много вопросов к Вам, и приветы есть. "Дорогая Лилечка, передаю тебе привет. Лиза Томсон".
Лилия Виноградова: Потрясающе! Знаете, кто это? Это моя сокурсница по музыкальному училищу имени Гнесиных. Привет, Лизок!
Ксения Ларина: "Ваша гостья пишет хорошие слова и стихи, а Дмитрий Маликов пишет хорошую музыку. Желаю вам всего самого лучшего. Но хотелось бы знать, - это правда, что итальянцы экспрессивные люди, с ними невозможно дружить и жить в семьях, если взять кого-нибудь из них в мужья или жены?" считает Петр из Красноярска.
Лилия Виноградова: Петр, позвольте с Вами не согласиться. Я же живу в женах. Я не в мужьях, правда, живу, я живу в женах в семье. Экспрессивны - да, но дружба как раз Кстати, воспользуюсь случаем и развею миф о том, что дружат только в России. Это неправда.
Ксения Ларина: То есть там тоже умеют дружить?
Лилия Виноградова: Ну конечно. Я сейчас улетела, оставила своего ребенка. Первый раз в жизни оставляю ее на 2,5 недели без мамы.
Ксения Ларина: Сколько ей?
Лилия Виноградова: Ей 3,5 года. Оставила на папу, на бабушку, на дедушку, на крестную, на крестного, на друзей
Ксения Ларина: Все помогают?
Лилия Виноградова: Конечно. Очень искренние, теплые отношения, можно положиться на помощь И самое главное, что радуются твоей радости. Потому что когда помогают, когда тебе плохо, такое можно найти, а когда искренне радуются, когда тебе хорошо, это большая редкость.
Ксения Ларина: А с родителями мужа у Вас как отношения?
Лилия Виноградова: Очень повезло. Свекровь моя просто подруга, кофеек пьем вместе, курим сигареты
Ксения Ларина: Язык быстро выучили?
Лилия Виноградова: Да, очень быстро. Но у меня, наверно, склонности просто к языкам. А вообще помог очень французский, у меня первый язык.
Ксения Ларина: Дальше, смотрю по вопросам. "Попросите, пожалуйста, вашу гостью подробнее рассказать об Италии", - просит Виктор. Наверно, Ваши эмоциональные впечатления? За что Вы полюбили эту страну? Если учесть, что приехали Вы туда совершенно случайно и случайно там оказались, то такой любви сердечной не было особой
Лилия Виноградова: Абсолютно никакой. Италия для меня была совершенно равна всем остальным странам мира.
Ксения Ларина: А сейчас?
Лилия Виноградова: Сейчас это мой дом, а когда свое, любишь и недостатки. На самом деле, медом нигде, конечно, не мазано, молочные реки и кисельные берега такого не бывает.
Ксения Ларина: А снега не бывает
Лилия Виноградова: Бывает снег.
Ксения Ларина: В этом году был снег, наверно.
Лилия Виноградова: Да. В этом году вообще уникально, в этом году Сицилию снегом завалило. И, кстати сказать, очень смешно. Позвонил один из ста пятидесяти восьми двоюродных братьев моего мужа, который живет на Сицилии, и сказал: "Слушай, передай своим родственникам в России, чтобы прикрыли дверь. Очень дует, очень холодно".
Ксения Ларина: "Где можно приобрести кассеты или диски с Вашим творчеством?" Спрашивают, будут ли разыгрываться сегодняшние диски? Не будут. Ну а купить наверно, Дмитрия Маликова можете приобрести везде.
Лилия Виноградова: У меня есть диск компактный моих песен, только моих. Там Димины в основном, конечно, песни, но еще я писала с другими авторами.
Ксения Ларина: Очень просят почитать свои стихи, Нина в частности. "Как Вы работаете с Дмитрием Маликовым? Почитайте, пожалуйста, свои стихи". И вообще здесь есть вопросы, как вы в принципе сошлись друг с другом, с Маликовым как вы друг друга нашли. Это что такое?
Лилия Виноградова: С Димой у нас отношения совершенно уникальные. Таких, я думаю, отношений Я, во всяком случае, аналогов в своей жизни не видела. Мы дружим с детства, буквально с самого раннего детства знаем друг друга. И мы очень близкие люди, очень друг друга любим, очень, понимаем друг друга буквально с полуслова. И отношения эти прошли испытания, огонь, воду и медные трубы, и расстоянием, и временем И самое главное, когда выживают отношения в эволюции. Потому что мы же все меняемся, мы проходим некий процесс, мутируем, так скажем, в зависимости от того, как меняется наша жизнь, как меняются обстоятельства и как меняется окружающая нас среда. Очень часто дружбы такие детские и юношеские или институтские давние дружбы распадаются именно из-за того, что жизнь идет. Ты меняешься, меняются твои обстоятельства и ситуации, а встречаешься с человеком и кроме как о прошлом поговорить больше не о чем. А вот с Димой у нас, конечно, связь очень тесная.
Ксения Ларина: А любовь?
Лилия Виноградова: Что - любовь?
Ксения Ларина: Не было романа?
Лилия Виноградова: У нас с Маликовым?!
Ксения Ларина: Сама засмеялась своей мысли Лиля. Ну, стихи давайте почитаем, раз просят.
Лилия Виноградова: Большое спасибо за просьбы прочитать стихи, с удовольствием прочту.
Ксения Ларина: Вопрос от Аллы Николаевны. "Лилечка, пожалуйста, расскажите подробнее. Вы ведь остались без денег, без крыши над головой, без языка. О первых двух годах Вашей жизни в Италии, хоть немного о Ваших друзьях и коллегах, которые тоже остались там", - Алла Николаевна Вас просит. Опять мы возвращаемся в тот период. Может быть, стоит сказать, как Вам удалось, кто Вам помог, что Вам помогло.
Лилия Виноградова: Бог помог, во-первых, помогла моя няня покойная, Царствие небесное, мой ангел-хранитель, который все, что в моей жизни хорошего есть, все мое счастье, все мое везение, я думаю так, мне кажется, это она меня посылает, оттуда следит за мной, рукой своей меня охраняет Просто везение, я думаю, Алла Николаевна дорогая. Повезло. Хорошие люди, так сложилось потом Я человек, который, в общем-то, патологически бесстрашный, это тоже болезнь, это ненормально, надо вообще чего-то бояться, но тоже возраст, был 21 год, как-то все безоглядно Ну, а потом, я человек, который не боится засучить рукава, который не боится обстоятельств. Наоборот, я люблю перемены, люблю постоянно подвергать себя испытаниям а вот это я смогу, а вот это у меня получится, а тут я не сдрейфлю, вырулю? Вырулила. А потом, работать же надо. Стихи - это все хорошо. Надо же работать. Я стала работать переводчиком, технические коммерческие переводы. Сначала я работала в агентстве переводов в Милане, потом я открыла собственное агентство переводов, и долгие годы я работала просто переводчиком: синхронный перевод, в наушниках и так далее, люди приезжали по работе. Вот так и жила я
Ксения Ларина: А как Вы познакомились с мужем, где Вы его нашли?
Лилия Виноградова: С мужем я познакомилась очень смешно, тоже случайно. У меня были хорошие друзья, брат и две сестры, и у них был бар, дневное и вечернее заведение. И мой муж - это ближайший друг этого Стефано и такое у нее имя, Брунхильда ее зовут. Дело в том, что отец их обожал оперу, был влюблен особенно в Вагнера. Она старшая, ее назвали Брунхильда, а средним повезло, должны были Зигфридом назвать, но назвали просто Стефано. И через них мы познакомились с Даниэлом совершенно случайно. Его зовут Даниэл, моего мужа. Просто совершенно случайно, познакомились, и все, через два года поженились.
Ксения Ларина: А родители не возражали?
Лилия Виноградова: Чьи? Мои?
Ксения Ларина: Его. Вашим, я так понимаю, уже было все равно.
Лилия Виноградова: Моя мама всегда возражает
Ксения Ларина: У нас есть такой вопрос, кстати. "Какой самый безумный поступок в жизни Вы совершили?" Я, глядя на нашу гостью, понимаю, что безумных поступков у нее в жизни хватало.
Лилия Виноградова: Как Вы догадались?
Ксения Ларина: Это чувствуется.
Лилия Виноградова: На самом деле, я, как Буратино, не могу сказать, что я умненький и благоразумненький. Но сейчас рождение ребенка, конечно, ставит голову на место, меняет в корне. Как сказал замечательный тост один гость, присутствовавший на дне рождения Стеши Маликовой, дочери Димы, он сказал: "Когда появляются эти маленькие люди, в их руки переходят неограниченные права на нас". Поэтому, конечно, рождение ребенка
Ксения Ларина: Ребенок все-таки русский или итальянский для вас?
Лилия Виноградова: Ребенок итальянский абсолютно. И ребенок, надо сказать, совершенно не мой. Потому что она на меня совершенно не похожа.
Ксения Ларина: Она разговаривает, наверно, на итальянском языке
Лилия Виноградова: Конечно, она говорит по-итальянски, но я стараюсь все-таки русскому языку ее учить. Я с ней говорю только по-русски с рождения буквально, с беременности, когда с пузом беседовала. И потом, с рождения ее я постоянно говорю с ней по-русски, у нас все кассеты, мультфильмы: и "Красная шапочка", и "Винни-Пух", и "Буратино" у нас все это есть. Читаем книжки - "Мойдодыр", "Муха-Цокотуха". Конечно, она говорит с акцентом, но лучше так, чем никак.
Ксения Ларина: А Ваш характер как-то изменился под давлением обстоятельств?
Ксения Ларина: Это я понимаю, это связано наверно с тем, что самостоятельная жизнь и ребенок, это все понятно. А то, что касается перемены именно географической, - никак не повлияло? Там же менталитет другой, темперамент другой.
Лилия Виноградова: От перемены мест слагаемых сумма не меняется
Ксения Ларина: То есть человек не меняется?
Лилия Виноградова: Суть остается. Конечно, мы проходим Только дурак никогда не изменяет своего мнения. Мышление должно быть эластичным, должно быть гибким. Естественно, меняются взгляды на жизнь, от мелочей до крупного, литературные вкусы, музыкальные вкусы меняются, естественно, переоценка ценностей происходит. Но все равно ядро, корень остается тем же, я думаю. Во всяком случае, люди мне близкие, любящие меня, говорят, что душой я та же.
Ксения Ларина: Но все равно есть какие-то условности в другой стране, когда нужно соблюдать какой-то свой протокол, свои нормы приличия. Там же все это отличается, к чему-то привыкаешь необычному?
Лилия Виноградова: Конечно.
Ксения Ларина: Вот про эти ощущения, может быть, немножко расскажете. Что Вам приходилось преодолевать в себе?
Лилия Виноградова: Вообще Италия, в принципе, близка России, итальянцы близки русским. Они радушны, они достаточно открыты, они не формальные, они не такие самовлюбленные и обожающие только себя, как французы, например. Хотя я очень не люблю обобщать по национальным признакам на самом деле
Ксения Ларина: Уж большей любви к себе, чем у американцев, по-моему, не бывает на свете, наверно. Хотя это тоже обобщение.
Лилия Виноградова: Наверно. Я плохо знаю Америку, совсем не знаю эту страну. К сожалению, я не знакома с американским образом жизни.
Ксения Ларина: Но итальянцы вообще чувствуют себя великой державой с традициями?
Лилия Виноградова: Нет у итальянцев патриотизма как такового. Они совершенно не воины, они не борцы, для них красота Вот дизайн у них в крови во всем, начиная от тарелки, на которой они едят, от того, как блюда разложены на тарелочке, и заканчивая одеждой, каждодневной вечерней. Они очень любят красоту, они любят хорошо жить. Они любят, чтобы было удобно, чтобы было красиво. А на самом деле в Италии вообще очень отличается север от юга, как две разные страны.
Ксения Ларина: Даже по характеру национальному?
Лилия Виноградова: По всему абсолютно. Начиная с языка, потому что диалекты в Италии, до 20-30 лет назад огромное количество итальянцев просто не говорили по-итальянски, а говорили только на своем диалекте. Италия же не так давно существует как единая страна.
Ксения Ларина: Зато сколько там под камнями-то лежит! Вся история человечества
Лилия Виноградова: Да, Италия конечно, уникальна. Куда ни поедешь - всюду красиво, всюду интересно, памятники, музеи историей дышат. Буквально каждый уголок. Пейзажи совершенно потрясающие, просто захватывает дух.
Ксения Ларина: А говорят еще, что итальянцы очень религиозная нация. Это так?
Лилия Виноградова: Да, конечно.
Ксения Ларина: И как Вы вошли в это пространство?
Лилия Виноградова: Я католичка.
Ксения Ларина: То есть Вы приняли католичество? Это был Ваш сознательный выбор или Вас попросил муж?
Лилия Виноградова: Ну что вы! Муж мой принял католичество вместе со мной. Потому что семья его протестантская. Они протестанты, как это ни удивительно.
Ксения Ларина: А Вас не пугает многодетность семейная в Италии? Они любят, чтобы много детей было. Вы готовы к этому?
Лилия Виноградова: А хорошо, весело. Я люблю.
Ксения Ларина: То есть Вы готовы еще? Много-много детей
Лилия Виноградова: Много детей уже, наверно, возраст не позволит. Можно второго, конечно, мы подумаем над этим вопросом.
Ксения Ларина: А муж Ваш какое-то имел представление о стране, откуда Вы?
Лилия Виноградова: О России? Абсолютно никакого. Мой муж понял, что я русская на следующий день после нашего знакомства. Он просто не знал, что я иностранка.
Ксения Ларина: Так хорошо говорили?
Лилия Виноградова: Я хорошо говорю по-итальянски.
Ксения Ларина: И что дальше? Когда он узнал, что Вы из России, он пришел в ужас.
Лилия Виноградова: И ничего. Совершенно
Ксения Ларина: Но ему хоть интересно, что за страна?
Лилия Виноградова: Очень интересно.
Ксения Ларина: Вы его сюда не привозили?
Лилия Виноградова: Да, привозила. Два раза он здесь был, один раз летом и второй раз зимой.
Ксения Ларина: И как?
Лилия Виноградова: Очень понравилось, особенно Питер, Ленинград. Как это обычно бывает, Ленинград производит сразу же ошеломляющее впечатление. А Москву я его заставляю любить, я говорю, что там хорошо, там интересно Нет, ему очень нравится Для него это все огромный город, улицы широкие, машин много.
Ксения Ларина: А у Вас что-нибудь спрашивают, что связано с Россией за столом, когда Вы с друзьями сидите?
Лилия Виноградова: Конечно.
Ксения Ларина: Что обычно спрашивают?
Лилия Виноградова: Спрашивают, как сейчас жить, как Горбачев себя чувствует
Ксения Ларина: Про Горбачева до сих пор спрашивают?
Лилия Виноградова: Да, конечно. До сих пор. Задают много вопросов, чисто бытовых: какие привычки, какие нравы. Все это интересует, интересно же
Ксения Ларина: И что Вы рассказываете? Какие у нас привычки и нравы? В России принято Что принято в России? Приходить в гости с бутылкой водки
Лилия Виноградова: В зависимости от контекста. Что пьют за столом. Скажем, потрясает всех, что за столом во время обеда могут выпить водки.
Ксения Ларина: У нас холодно, нам можно.
Лилия Виноградова: Я так и говорю холодно, надо греться, поэтому сливочное масло, поэтому мясо с картошкой
Ксения Ларина: Но там что-нибудь русское готовите для семьи?
Лилия Виноградова: Конечно. У меня слабость, хобби, отвод души: я обожаю готовить. Все, что связано с рецептами, все это очень люблю: пироги, капусту квашу
Ксения Ларина: Маленький кусочек России. Мы хотели еще поставить песню новую совсем. Давайте мы сейчас это сделаем. Это что будет звучать?
Лилия Виноградова: Это то, что вышло, последняя песня. И сейчас мы с Димой готовим новые три песни, это последняя из того Слушайте "Love story".
Ксения Ларина: Вот вам, пожалуйста, еще одна "Love story" от Лилии Виноградовой и Дмитрия Маликова. Музыка его, насколько я понимаю.
Лилия Виноградова: Да, конечно. Мои только слова, а все остальное - Димино.
Ксения Ларина: Лилии приходит много телеграмм от ее знакомых. Все передаем, не волнуйтесь, все телефоны, которые Вы оставляете. Она вам обязательно позвонит.
Лилия Виноградова: Непременно. Спасибо большое.
Ксения Ларина: Заканчивается уже время нашей встречи, давайте вернемся к стихам. Это будет хорошим финалом для разговора, если вы что-нибудь еще прочтете.
Лилия Виноградова: Большое спасибо за возможность.
Ксения Ларина: Спасибо за визит. Я желаю Вам удачи и надеюсь, что мы еще прочитаем Ваши стихи не только в эфире, но и в книге. Пишите. Вам там пишется в Италии?
Лилия Виноградова: Да, пишется. Сейчас у меня выходит новая книжка.
Ксения Ларина: Слава богу. А муж-то читает Ваши стихи?
Лилия Виноградова: Нет, конечно. Он не умеет.
Ксения Ларина: Переведите на итальянский.
Лилия Виноградова: Да как раз задумали новую книжку, чтобы справа были стихи по-русски, а слева - по-итальянски. Я сама сделаю перевод.